Течёт внутри река без берегов,
То шелестит, то рвётся. Перекат.
Сегодня — звон колоколов,
А завтра — шёпот тихий, как закат.
Одной воды, увы, не зачерпнёшь —
Она иная каждую минуту.
Сердито шёл — котёнка встретишь — дрожь
Сменится лёгкой, тёплой смутой.

Мы не тела с которых соки утекли:
Коснёшься мысли — зазвенит всё тело.
Дыхнула злость и сжались кулаки,
И слово сорвалось поспешно, смело.
Один рывок — и загудит весь строй,
Как колокол, подхваченный ветрами.
Тяни нить осторожно, дорогой,
Вся скатерть двинется за краем.

Есть два полюса — сумрак и заря,
И стрелка сердца ходит меж пределов.
Скажи «провал» — и ночь придёт нудя,
Скажи «урок» — и день расправит плечи смело.
Бывает, рухнет «я» на полпути,
Как всадник, что за повод не удержит.
Но стой — и взгляд сумей перевести,
туда где рост начнет духовный стержень.

В душе линейка: «надо», «как у всех»,
И чьё-то строгое «должны» сверкает.
Но чей размер? Чей голос? Чей орех
Так крепок, что зубов не замечает?
Снимай чужие метки со ствола,
Оставь одну — что сердцу по размеру.
Тревога сдуется, как шелуха,
И стыд уйдёт, приняв тебя на веру.

Дом держится на скрытых камнях-сваях:
Дыхание, сердечный ровный ход.
Расслабь ладонь — и мысль не станет таять,
Вернется нить и свяжет крепкий плот.
Три вдоха — счёт, три выдоха — как пристань,
И жар в груди становится углём,
На нём вскипит рассудок тихо, чисто,
И вновь ты управляешь собственным умом.

То я — кучер, ветер в уздечке звенит,
То — кляча в упряжке, как путь пережить.
То — выправлю спину, звезду заслоню,
То — бременем стану, как падаль гнию.
Ай, годы да тропы — вот воли разгул,
То яма с канавой, то в пропасть паду.
Поймать бы минуту, где вожжи — в руке,
Не дать себе стыть на вечерней реке.
Когда я — хозяин, и голос как гром —
Тогда и дорога под песню — вразгон.
Когда ж я — поклажа, и сил нету править —
Храни меня Бог, все ведь можно исправить.

Скажи вслух: «Злюсь!» — и злоба вздувается на губах,
Как пена на чёрном кофе, снятая ложкой.
Скажи: «Зачем?» — и у страхов ломаются лбы,
И становятся страхи к счастью дорожкой.

Эй, оркестр лиц — убавьте громкость!
Каждый взгляд — как молот по лбу.
От одного «молодец!» — в душе звездность,
Складка бровей — что гвоздь в гробу.

Два голоса во мне — каприз и долг немой,
То спорят до зари, то наливают чай.
Один зовёт: «Постой!» Другой твердит: «И — в бой!»
И каждый мной владел, как был к тому случай.
Но усадил их вместе за дубовый стол,
Смягчил их пыл шутя я, добрым словом.
И узел, что тянул мою юдоль,
Стал бантом, лёгким, светлым, не суровым.